Ничего не останется от нас, нам останемся может быть только мы...
Ввиду новооткрытых болячек придется переводить ребенка на искусственное вскармливание.
И в этой связи подумалось...
Когда в роддоме ты слышишь первый крик, то мысль одна. Точнее две. Это всё закончилось. Ребенок жив.
Потом ты лежишь в коридоре родового с капельницей и ледяной грелкой... И не испытываешь ровным счетом ничего. Апатию и усталость от бессонной ночи, наполненной схватками. Ну, я ещё гадала, отдадут мне ребенка или нет. После слов неонатолога о том, что он недоношенный.
Через два часа вас обоих переводят в послеродовое. И вы остаетесь тет-а-тет. Этот странный свёрток с глазами без зрачков и ты, невыспавшаяся, усталая и мечтающая о ванне, или хотя бы душе. И ты не чувствуешь почти ничего. Ты смотришь на него, боишься брать на руки. Но берёшь, кладёшь рядом с собой. Чтобы он тебя ощущал. И чтобы самой попытаться отыскать в себе что-то, чего там ещё никогда не было. Приходят нянечки, ругают, говорят что раздавишь. А ты понимаешь, что когда он лежит в ванночке-люльке... то это просто кукла. Странная новая игрушка... которая с тобой навсегда.
И когда он начинает пищать в два-три-четыре часа утра... Когда ты встречаешь рассвет с ним на руках... Ты не до конца ещё понимаешь, что это - надолго. Кажется, что это пройдёт... Но ты выходишь в душ - и в нескольких десятках писков из разных палат ты уже отличаешь его голос. Потому что он зовет тебя. И от этого продёргивает в груди.
Потом приезжаешь домой... И начинаешь непонимать... Что и как теперь делать. Как вообще жить дальше. Потому что картина мира рвётся ко всем чертям. Потому что мира дальше семьи - практически нет. Потому что людей рядом - не остаётся. Слишком тяжелое для стороннего человека бремя - общение с молодой мамой. У которой перекосы в психике, мало тем для разговоров...
А вечерами ты сидишь и плачешь. От переутомления. И от того, что ты хочешь спать. А тоненький писк сообщает тебе, что хочет кушать. Или пукнуть. Или срыгнуть. И всё это только с твоей помощью.
А ты хочешь уйти в ванну, закрыться и не слышать. Но понимаешь, что он - не виноват. И что ты должна быть рядом. Как бы хреново не было.
Тебе нельзя есть того и этого. Любимые продукты запрещаются. От кусочка чего-нибудь появляется то сыпь, то ночь превращается в бесконечную оперу имени больного животика.
Потом появляются трещины на сосках. И каждое кормление ты готова пойти и купить банку смеси, вот прямо сейчас. И решить этим все проблемы.
Меня муж держал за руку. Потому что я плакала каждый раз, когда ребенок ел. Потому что это дико, адски больно. В моем дородовом багаже ощущений нет аналогии.
А ребенок ест каждые три часа. И восемь раз в день ты мечтаешь о том, чтобы он наелся поплотнее и ему не захотелось есть хотя бы четыре часа. И чтобы он поспал ночью. И мечтаешь пережить день - потому что днём некому держать за руку и гладить тебя по волосам. И потому что вас трое - ты, ребенок и боль.
А вечерами ты коришь себя за недостойные мысли, за мечту отдохнуть, за желание уйти в ванную... Считаешь что ты плохая мать и бесчувственное бревно, и снова плачешь.
Потом боль проходит. Грудь адаптируется. И кормление становится совсем другим процессом. Тихим и спокойным.
И от этого ощущения в груди рождается нежность. И понимание того, что это такая связь, которую не объяснить никому.
В ближневосточных сказках очень часты ситуации, когда главный герой попадает в дом к духу/ветру/дэву/итд и первое что делает - прикладывается к груди матери. И она становится его защитником. Когда кормишь сама - понимаешь почему.
Даже не смотря на то, что приходится просыпаться в 12-2-4-6-8... Сейчас перспектива отлучения от груди пугает.
Очень страшно, что потеряется эта ниточка. Эта эмоция, эта связь.
Что я сама для себя потеряю какую-то частичку отношения.
Мне очень страшно от возможности собственного безразличия.
Мне повезло - ребенок не успокаивается грудью. И не засыпает только на сиське. Он просто ест и всё. Но... мне кажется, пока что психологически этот процесс важнее для меня, чем для ребёнка.
Но ему нужна хотя бы условно здоровая мать.
Поэтому рейд онколог - травматолог-ортопед, получение курса лечения... И месяцев с 6 начинаем переход на смесь.
А пока у меня есть месяц чтобы запомнить это ощущение. Тепло дыхания и сытую улыбку.
И в этой связи подумалось...
Когда в роддоме ты слышишь первый крик, то мысль одна. Точнее две. Это всё закончилось. Ребенок жив.
Потом ты лежишь в коридоре родового с капельницей и ледяной грелкой... И не испытываешь ровным счетом ничего. Апатию и усталость от бессонной ночи, наполненной схватками. Ну, я ещё гадала, отдадут мне ребенка или нет. После слов неонатолога о том, что он недоношенный.
Через два часа вас обоих переводят в послеродовое. И вы остаетесь тет-а-тет. Этот странный свёрток с глазами без зрачков и ты, невыспавшаяся, усталая и мечтающая о ванне, или хотя бы душе. И ты не чувствуешь почти ничего. Ты смотришь на него, боишься брать на руки. Но берёшь, кладёшь рядом с собой. Чтобы он тебя ощущал. И чтобы самой попытаться отыскать в себе что-то, чего там ещё никогда не было. Приходят нянечки, ругают, говорят что раздавишь. А ты понимаешь, что когда он лежит в ванночке-люльке... то это просто кукла. Странная новая игрушка... которая с тобой навсегда.
И когда он начинает пищать в два-три-четыре часа утра... Когда ты встречаешь рассвет с ним на руках... Ты не до конца ещё понимаешь, что это - надолго. Кажется, что это пройдёт... Но ты выходишь в душ - и в нескольких десятках писков из разных палат ты уже отличаешь его голос. Потому что он зовет тебя. И от этого продёргивает в груди.
Потом приезжаешь домой... И начинаешь непонимать... Что и как теперь делать. Как вообще жить дальше. Потому что картина мира рвётся ко всем чертям. Потому что мира дальше семьи - практически нет. Потому что людей рядом - не остаётся. Слишком тяжелое для стороннего человека бремя - общение с молодой мамой. У которой перекосы в психике, мало тем для разговоров...
А вечерами ты сидишь и плачешь. От переутомления. И от того, что ты хочешь спать. А тоненький писк сообщает тебе, что хочет кушать. Или пукнуть. Или срыгнуть. И всё это только с твоей помощью.
А ты хочешь уйти в ванну, закрыться и не слышать. Но понимаешь, что он - не виноват. И что ты должна быть рядом. Как бы хреново не было.
Тебе нельзя есть того и этого. Любимые продукты запрещаются. От кусочка чего-нибудь появляется то сыпь, то ночь превращается в бесконечную оперу имени больного животика.
Потом появляются трещины на сосках. И каждое кормление ты готова пойти и купить банку смеси, вот прямо сейчас. И решить этим все проблемы.
Меня муж держал за руку. Потому что я плакала каждый раз, когда ребенок ел. Потому что это дико, адски больно. В моем дородовом багаже ощущений нет аналогии.
А ребенок ест каждые три часа. И восемь раз в день ты мечтаешь о том, чтобы он наелся поплотнее и ему не захотелось есть хотя бы четыре часа. И чтобы он поспал ночью. И мечтаешь пережить день - потому что днём некому держать за руку и гладить тебя по волосам. И потому что вас трое - ты, ребенок и боль.
А вечерами ты коришь себя за недостойные мысли, за мечту отдохнуть, за желание уйти в ванную... Считаешь что ты плохая мать и бесчувственное бревно, и снова плачешь.
Потом боль проходит. Грудь адаптируется. И кормление становится совсем другим процессом. Тихим и спокойным.
И от этого ощущения в груди рождается нежность. И понимание того, что это такая связь, которую не объяснить никому.
В ближневосточных сказках очень часты ситуации, когда главный герой попадает в дом к духу/ветру/дэву/итд и первое что делает - прикладывается к груди матери. И она становится его защитником. Когда кормишь сама - понимаешь почему.
Даже не смотря на то, что приходится просыпаться в 12-2-4-6-8... Сейчас перспектива отлучения от груди пугает.
Очень страшно, что потеряется эта ниточка. Эта эмоция, эта связь.
Что я сама для себя потеряю какую-то частичку отношения.
Мне очень страшно от возможности собственного безразличия.
Мне повезло - ребенок не успокаивается грудью. И не засыпает только на сиське. Он просто ест и всё. Но... мне кажется, пока что психологически этот процесс важнее для меня, чем для ребёнка.
Но ему нужна хотя бы условно здоровая мать.
Поэтому рейд онколог - травматолог-ортопед, получение курса лечения... И месяцев с 6 начинаем переход на смесь.
А пока у меня есть месяц чтобы запомнить это ощущение. Тепло дыхания и сытую улыбку.