Ничего не останется от нас, нам останемся может быть только мы...
Из-за приоткрытой неподалеку двери тянуло запахами корицы, патоки и какао. Пробегающие по улице детишки останавливались, и блаженно жмурясь, вдыхали полной грудью этот запах надвигающегося праздника. А она стояла почти в середине этой улицы и широко открытыми глазами смотрела в зимнее небо. Мимо шли люди. Но ни один из них словно бы не замечал замершую под свинцовым небом девушку, даже случайно не толкнул никто. А в сером декабрьском небе клубились тучи, предвещая пышный, почти рождественский снегопад.
Она уже знала, что как раз в такую погоду они промчатся где-то там, в высоте, в своих санях. Высокая тонкая женщина с иссиня-бледной кожей. И стройный беловолосый юноша.
Нет, она не искала его. Он сам ее нашел. Сначала в шутку швырнув ей в глаз ледяной осколок - чтобы она увидела мир так же как он. Но фокус не удался. Он не учел одного- девчоки взрослеют раньше, а она уже давно наблюдала за этим миром через призму холодной отстраненности. Не жестокости и злости, а именно холода. Так ведь проще.
Поэтому она просто достала тонкий платочек и вынула из глаза льдинку, похожую на маленький осколок зеркала. И положила ее в коробочку.
Зачем его искать и возвращать, если ему там интересно? Если он там получит новые знания, наконец-то добровольно учится чему-нибудь?
Поэтому она просто собирает эти осколки. А он их регулярно кидает. Маленькие острые льдинки не достигают седца. Просто осколки, просто игра.
В коробочке их уже много. Но все же недостаточно. Нехватает двух или трех кусочков.
Но она соберет их. И тогда у нее будет маленькое карманное зеркальце.
И они смогут, как в далеком детстве, снова играть в гляделки.
Она уже знала, что как раз в такую погоду они промчатся где-то там, в высоте, в своих санях. Высокая тонкая женщина с иссиня-бледной кожей. И стройный беловолосый юноша.
Нет, она не искала его. Он сам ее нашел. Сначала в шутку швырнув ей в глаз ледяной осколок - чтобы она увидела мир так же как он. Но фокус не удался. Он не учел одного- девчоки взрослеют раньше, а она уже давно наблюдала за этим миром через призму холодной отстраненности. Не жестокости и злости, а именно холода. Так ведь проще.
Поэтому она просто достала тонкий платочек и вынула из глаза льдинку, похожую на маленький осколок зеркала. И положила ее в коробочку.
Зачем его искать и возвращать, если ему там интересно? Если он там получит новые знания, наконец-то добровольно учится чему-нибудь?
Поэтому она просто собирает эти осколки. А он их регулярно кидает. Маленькие острые льдинки не достигают седца. Просто осколки, просто игра.
В коробочке их уже много. Но все же недостаточно. Нехватает двух или трех кусочков.
Но она соберет их. И тогда у нее будет маленькое карманное зеркальце.
И они смогут, как в далеком детстве, снова играть в гляделки.