Ничего не останется от нас, нам останемся может быть только мы...
сначала о приятном.
Знакомьтесь, это Лин.

Своей одежкой он не то, чтобы доволен - бисерная иголка и такая-то матерь в ночи с недосыпу и без выкройки. рукава разные, сидит плохо... Но голым ходить ему нравится еще меньше.
Ему... Ну пока ему. А вообще Лин - улитко, как и многие вещи в моем доме, да и я сама. Половая принадлежность у него зависит от настроения.
Но пока Лин - он.
Только его надо перетянуть... И немножко накрасить, чтобы было видно куда обращаться. Хотя ему-то всех хорошо видно. И глаза ехидно-хитрющие и бирюзовые.

А теперь о грустном. Не успела выйти из отпуска, как теперь на больничный. Так сказать привет с исторической родины... Бактериальная экзема... Гнусно, грустно, и нетанцевабельно.
А на лекарства ушел изрядный кусок денег. Грусть, грусть, печалька.
Ир, раскрои мне 15? А то же мне будет совсем скучно, грустно и некому лапу пожать.
Знакомьтесь, это Лин.

Своей одежкой он не то, чтобы доволен - бисерная иголка и такая-то матерь в ночи с недосыпу и без выкройки. рукава разные, сидит плохо... Но голым ходить ему нравится еще меньше.
Ему... Ну пока ему. А вообще Лин - улитко, как и многие вещи в моем доме, да и я сама. Половая принадлежность у него зависит от настроения.
Но пока Лин - он.
Только его надо перетянуть... И немножко накрасить, чтобы было видно куда обращаться. Хотя ему-то всех хорошо видно. И глаза ехидно-хитрющие и бирюзовые.

А теперь о грустном. Не успела выйти из отпуска, как теперь на больничный. Так сказать привет с исторической родины... Бактериальная экзема... Гнусно, грустно, и нетанцевабельно.
А на лекарства ушел изрядный кусок денег. Грусть, грусть, печалька.
Ир, раскрои мне 15? А то же мне будет совсем скучно, грустно и некому лапу пожать.