есть у Высоцкого цикл песен. Про любовь. В каменном веке, в средние века, про любовь в эпоху Возрождения, про семейные дела в Древнем Риме...

А я хочу написать про любовь в своей семье.
Я плохо знаю свою родословную. Не дальше пятого колена. С одной стороны крепостные, с другой - кулаки пограничных с Украиной областей, еще с одной - Нижегородские. И тоже зажиточные. Мой прадед открыл первую в селе школу....

И у всех... У всех в жизни была Любовь. Именно такая, с большой буквы. И одна....

Начну с прабабушки. Ксения Федоровна. Единственный, хоть и седьмой ребенок. Самый светлый человек. Мое опоздание... Я больше не хочу так опаздывать...
Единственный выживший и самый любимый ребенок. Колхозница. Полюбила. Поженились, хоть его мать и была против. Андрей был шахтером, работал под Донецком. Бабушка была беременна и ждала его дома. А он торопился. Получил зарплату, дома ждала красавица-жена... А тут. В дороге его свалило воспаление легких. И все. Его не стало. А его мать забрала все деньги и даже не пригласила жену на похороны, наградив еще и оскорблениями. Мол ребенок нагуляный.
Родилась моя бабушка. Евдокия. И жизнь пошла дальше. И потом, через годы, свекровь уже извинялась за свою несправедливость... А Ксения... Она нашла себе в колхозе нового мужа. Уже с детьми, разведенного. Возможно, она его и любила. Ведь именно этого человека и я и моя мама помним как деда. Он был хорошим и веселым человеком. Героическим. И в нашей семье ходит о нем много историй. А с войны в голове он принес осколок снаряда. И дожил с ним до 92 лет. И когда я гладила его по голове, будучи маленькой, в одном месте ладошка "проваливалась". Ведь там так и не было кости...
А любовь... До самой своей смерти Ксения Васильевна разговаривала с Андреем. Их совместный портрет висел над кроватью. И когда было плохо... или хорошо... прабабушка всегда рассказывала ему. Ведь он всегда мог слышать и был рядом. Он один, что бы ни случалось....


Евдокии было лет десять. Она ходила в школу. А Алексей, или, как его звали, Лёня, учился в военном училище. На политрука. И вдруг. Он только закончил училище. И молодой офицер нес вахту на кухне, перечищая гору картошки. И... И началась Война. Великая Война. Которую он прошел с первого и до последнего дня. Но его подвиги это повод для отдельного рассказа. Мой дед - герой Войны. С войны молодой офицер вернулся с трофейным аккордеоном, до сих пор хранящимся в семье. С осколком снаряда, навечно застрявшим в правой лопатке и простреленной ногой. Молодой, красивый, замкнутый и молчаливый. И куда он пошел? Где продолжил свою жизнь? Как ни странно, в школе. Стал учителем истории, а потом и директором. А Дуся училась в педагогическом институте. Закончила его. Красивая девушка с длинной, до колен, черной как смоль косой. Длинный прямой носик, красивые глаза. И пришла она работать в школу. Учительница немецкого языка, еще во время учебы натерпевшаяся за свой выбор. Некрасиво было учить немецкий в те годы. И девушка очень смущалась, когда на каждый ее урок в класс входил молодой директор и тихо устраивался на за последней партой.
А девушка краснела, смущалась и забывала слова. Пока в один день он не подошел к ней после уроков.
Они вместе уже 62 года. Он по прежнему спокойный и молчаливый. Только уже в силу возраста не играет на аккордеоне, лишь потому, что не может его поднять. А у нее по прежнему коса ниже пояса. Только уже седая и не такая толстая. И она все так же улыбается ему, как на черно-белых фотографиях, на которых он запечатлевал ее. На лодке, в реке, в роще. А потом с детьми. С одной, двумя, тремя, четырьмя. Четверо детей. Три дочери и сын. Шестеро внуков. И больше полувека вместе. В болезни и здравии, в печали и радости. Такими должны быть настоящие союзы. И пусть не обходится без ссор. И пусть иногда глаза застилает обида. Но потом в них снова зажигается добрая, теплая и ласковая улыбка. Как много лет назад, когда молодой директор школы весь урок не сводил влюбленного внимательного взгляда с молодой учительницы, не обращая внимания на то, что она путается в словах....


Тася работала медсестрой и училась. Девушке было всего 17. И работала она в детском туберкулезном диспансере. Маленькая, хрупкая, но очень активная. Комсомолка… И назавтра случилась война. И эта девочка решила добровольно уйти на фронт. Пришла в военкомат, а там на нее посмотрели, улыбнулись и отправили обратно. Сказали что маленькая. Девушка исправила себе год рождения в свидетельстве. И пошла снова. И снова отказали. Не берут на фронт тех, кто должен спасать жизни детей в тылу. Но это никак не сказалось на решимости девушки попасть на передовую. Всей комсомольской ячейкой больницы писали письмо с уверениями в том, что ставка не пропадет и что все то время, которое работала Тася, отработают другие. По часу, по полчаса… И с третьей попытки девушка получила долгожданную повестку с призывом. Первые же учения закончились слезами – на стрельбах рядом с мишенями появился маленький козленок. Которого девушка и застрелила вместо мишени. Всей ротой успокаивали маленькую медсестру. А потом была война. И полевые госпитали. И смерть кругом. И солдат, который, понимая что умрет, позвал медсестру и попросил посидеть и подержать его за руку. Сказал, что будет представлять себе маму. И умер. И литры крови, которые Тася сдавала с риском для собственной жизни. И главврач, который отказывался брать седьмую порцию за вечер, видя, как девушку ростом в 155 см уже шатает от слабости. И солдат, которому надо было ампутировать ногу. А крови его группы уже не было. И только у Таси. У которой час назад уже взяли кровь для очередной операции. Но девушка настояла. И спасла еще одну жизнь. Потом от жены этого бойца пришло письмо и фотография, где он был с женой и пятью детьми. И благодарность, что детям вернули отца, пусть и с одной ногой. Но живого. Было множество историй. И у этой хрупкой женщины, при воспоминаниях о них, на глазах до сих пор наворачиваются слезы. Из этих историй и писем в госпиталях делали стенгазеты для поднятия боевого духа. И даже когда Тасю переводили из госпиталя в госпиталь, газеты еще долго висели на стенах, рассказывая о том, что всегда нужно верить в жизнь.
Война. Долгая, тяжелая. Шел 43 год. И в госпиталь с ранением попал Григорий. Молодой парень сразу глянулся медсестре. Их считали самой красивой парой. И я уж не знаю, каким образом они смогли съездить к родителям Таси, но в родной деревне девушки все одобрили ее выбор. Любовь в середине войны. Ему снова на фронт. А ей в очередной госпиталь. Но уже есть запись в паспорте. Они уже муж и жена. И вот его выписывают. Ему к его танкам, а ей лечить солдат. Война не оглядывается на любовь. Но любви она и не помеха. В 44 году у Таси родился мальчик, Анатолий. А через год и война закончилась. Но… Но не вернулся Григорий. Тася долго пыталась узнать его судьбу. Объездила пол Союза. Пока, наконец, в Центре в Москве ей не сказали… Что ее муж живет на Украине, у него семья и двое детей… Для девушки это было ударом. Она подала на развод. И даже не разрешила бывшему мужу присутствовать в суде. И потом, уже через много лет, навещая сына в Москве, она каждый раз звонила и интересовалась, не будет ли в гостях Григория. И он поступал так же, навещая сына. До самой смерти Григория они больше не виделись. А Тася еще трижды выходила замуж. У нее был еще один ребенок. А у Григория две дочери и сын. И Анатолий нежно любит и своих сестер и брата. Всех детей своего отца, и своих племянников. И навещает жену отца…
Но, на мой взгляд… Такой любви, которой не страшна война, в жизни у обоих больше не было. Той любви, которая появляется внезапно и не боится ни ливня пуль, ни грохота снарядов. И в глазах у бабушки при воспоминаниях о первом муже до сих пор видна смесь боли, обиды и любви…

продолжение...

И последняя. Самая близкая ко мне по времени история…
Тамара стояла на остановке. Был летний день и молодой специалист-технолог ехала на завод ко второй смене. Девушка стояла с легком летнем сарафане, туфельки на каблучке. Вдруг остановилась черная волга, из нее вышел мужчина и, открыв дверцу перед девушкой, кивком предложил ей сесть. Она села. Машина отвезла ее к проходной завода. На прощание мужчина протянул ей листок с номером телефона. И что она сделала? Позвонила. Ответила ей женщина, трубку у которой быстро забрали. И спросили, сможет ли она за полчаса добраться до остановки. А смена заканчивалась в 11. Девушка взяла такси. Уже в темноте подъехала она к остановке почти в чистом поле. Таксист спросил, не надо ли подождать. Все же непонятно, что забыла молодая и красивая девушка среди ночи в чистом поле. Но Тамара отказалась. И машина исчезла, мигнув красными огоньками.
Девушка осталась одна. Но рядом с ней снова остановилась черная волга, и вышедший из нее мужчина мягко обнял девушку за плечи. «Не надо меня бояться» - сказал он, провожая ее к машине, все заднее сидение которой было усыпано гладиолусами. А дальше было шампанское в роще на пригорке и тайник, куда они спрятали еще одну бутылку в память о встрече. Потом они еще неоднократно будут возвращаться на это место, пить шампанское и снова прятать. Будут необыкновенные подарки, вроде целого облака бабочек, вылетевших из оврага навстречу спускающейся девушке. И березовые аллеи в хрустальном инее, которые он тоже преподносил как необыкновенный подарок.
Но… Но она испугалась, что не сможет разделить его любовь с детьми. С его детьми от первого брака. И, уехав отдыхать на море, познакомилась с Анатолием и приняла его предложение. Вернулась домой и попала в больницу с воспалением.
И он пришел к ней с огромным букетом цветов и одним единственным вопросом «Почему?».
Она вышла замуж, родила ребенка. Привыкла к мужу, с которым у нее совершенно разные характеры. А он… он по-прежнему носит в портмоне ее фотографию. И, хотя в начале терпеть не мог ее дочь, теперь относится к ней очень тепло. Потому что это ЕЕ дочь. Она не прекратила общения с ним, и даже муж со временем смирился, хоть и по-прежнему не одобряет и очень расстраивается, когда она берет с собой дочь.
И на его столе в кабинете лежит его фотография. И называет он ее с дочерью «мои девочки». И смотрит на нее так нежно… Так, как никто на нее больше не смотрит. И хоть она и говорит, что все прошло и она к нему относится лучше, чем он к ней, я, перехватывая его взгляд в зеркале дальнего вида, начинаю немного завидовать.
Тому, что в их жизни была такая любовь, след которой навсегда остался в душе. И которая не прошла несмотря на двадцать пять лет…