Вчера в метро ехал человек, очень похожий на Белявского, только ростом пониже. Ехали и играли в гляделки. Ему за пятьдесят, умные теплые карие глаза. Может он смотрел и сквозь меня, а я просто беззастенчиво рассматривала.
Потом на бульваре рассматривала людей на лавочках - с книгами, газетами, наушниками в ушах, или просто сидящих и отдыхающих. Сидели две девушки - и чхать на вякие законы. Они просто сидели и разговаривали, только надо уметь читать по взглядам. А за взгляд пропаганду не припишешь. И просто приятно смотреть на тепло, которое один человек излучает в сторону другого.
Я перечитываю Брэдбери, и почти что заново открываю то, что Дуглас Сполдинг открыл для себя в 13 лет - то, что ты жив.
И то, что это такое удовольствие - смотреть на мир, изучать, впитывать, делать выводы. И его игра с блокнотом, когда с одной стороны вроде 'обряды и обыкновенности', а с другой вроде бы 'озарения и открытия'.

А еще я ищу в метро такую же девушку, как та, которая подарила мне цветик-семицветик в обмен на пакетик кофе. Чтобы с утра в метро ехал улыбающийся, теплый, солнечный человек. Чтобы разливалась от него тихая радость и ощущение майского деревенского утра, со свежей сдобой, крепким кофе и парным молоком. Тепло, в котором хочется купаться и которое хочется беречь.

Просто очень мало людей, в глазах которых живет улыбка просто так.

Хочу разговаривать. Словами через рот. Слушать хочу. Ин-те-рес-но-го.

А вот вопрос, с канами меня в музей пустят?
Ой, а в следующий четверг мы идем в Пушкинский на Тициана и Прерафаэлитов, чуть не забыла, да.
Надо опять писать склерозник планов.