А это так, вводные. Чтобы не потерялось. Ну и для тех, кто не знает о чем...
XII век. Англия.




Как объяснить почему эти пять часов, эта неделя, была настолько страшной?

Как передать то, что в эту неделю снова перевернулась жизнь с ног на голову.
И ведь только устаканилось. Стерпелось, смирилось.

Можно же жить чужими чаяниями, когда бабы и девки плачутся о мужьях-женихах.

Как сказать о том, что второй раз переживаешь то же самое. То, что пытаешься забыть весь год?
Как описать понимание того, что ты нашел что-то. Что-то, что вернуло жизни смысл для тебя лично, сделав это жизнью, а не просто христианской повинностью.
Как рассказать, что там не только и не столько любопытство. И что к концу недели уже совершенно все равно, кто и откуда. И что Вера это все, что есть. И что теперь в жизни есть кто-то. И не важно, что ты будешь не нужен. Потом, это все будет потом.
Но тепло взгляда. Случайное или не очень прикосновение... Это уже было. Это останется. И да, грех. И да, каяться придется долго. Но, наверное, это будет первый раз, когда покаяние не будет искренним.

Когда понимаешь, что советом тайно закопать тело ты подтверждаешь все слухи.
Подписываешь себе приговор.

И что из всех способов покончить жизнь по королевскому приказу, которых у меня в ассортименте начиная от зарывания в землю живьем за мужеубийство и заканчивая сожжением за нелицензированное знахарство, я выбираю самый страшный.

Тот, который, если что, убьет мою бессмертную душу.
Добрая христианка, понимающая, что если Дева оставит на этот раз, то Вера умрет. И даже отец Питер не поможет...

Ты теперь с ними. И ты не можешь уйти. Ты понимаешь многое и не знаешь пока ничего. Но ты идешь вперед. Смутно понимая, что там впереди...

Наверное единственная возможность обрести близкую душу.