Ничего не останется от нас, нам останемся может быть только мы...
Подумала, что ничего не написала о Золотом Веке.
Золотой Век - это слышать от мам "Мы же вас целый год ждали" и понимать, что это не о фестивале в целом, а о нас, о балагане. Это орава детишек, выстраивающихся в очередь на ходули. Дети, которые рассказывают "а вот я у вас в прошлом году падал", "а я вырос? в этом году можно?". Это смесь страха и восторга в детских глазах, когда до земли становится на полметра больше, когда заставляют вытянуть руки и сделать шаг. Это пять человек, которые за эти два дня сами пошли на ходулях. Это флаги, взмывающие вверх. Это тяжелый меч для серсо и маленькие дети, которые пытаются бросить тебе колечко.
Это мальчик из "Дырявого котла" и его серьезная сестричка.
Это Полина (кажется так её звали) и её мама, предлагающая взять мне это беспокойное чадо в аренду.
Это четыре километра на ходулях по верхнему парку Петергофа и толпы туристов, которым такое зрелище в новинку.
Это родители, которые доверяют нам детей - оставляют играть, жонглировать, махать флагом, не боясь, что с ребенком что-то случится.
Это вечерний сумеречный парк и закат над заливом.
Это сцена и паника, когда из судорожно надеваемой юбки исчезает шнурок и приходится закалывать булавки. Падающий задник и "Танцуем" с другой стороны сцены.
И снова дети, маленькие и большие, которых я могу поднять сама и которых приходится поднимать вместе с папами.
Начинающийся дождик и снова Полина, говорящая маме, что с ходулей её будут снимать профессионалы. (Смешно - прошлый ЗВ и три тренировки). И внезапно метр до земли - восторг и ужас, как у тех маленьких, только это - у меня. И земля, кажущаяся очень далёкой и ненадёжной...
Эти принцы и принцессы, боящиеся, падающие, обрывающие мне руки, и приходящие с "а можно я ещё раз попробую", сделали мне этот фестиваль. Второй уже раз. И, надеюсь, не последний.
Золотой Век - это слышать от мам "Мы же вас целый год ждали" и понимать, что это не о фестивале в целом, а о нас, о балагане. Это орава детишек, выстраивающихся в очередь на ходули. Дети, которые рассказывают "а вот я у вас в прошлом году падал", "а я вырос? в этом году можно?". Это смесь страха и восторга в детских глазах, когда до земли становится на полметра больше, когда заставляют вытянуть руки и сделать шаг. Это пять человек, которые за эти два дня сами пошли на ходулях. Это флаги, взмывающие вверх. Это тяжелый меч для серсо и маленькие дети, которые пытаются бросить тебе колечко.
Это мальчик из "Дырявого котла" и его серьезная сестричка.
Это Полина (кажется так её звали) и её мама, предлагающая взять мне это беспокойное чадо в аренду.
Это четыре километра на ходулях по верхнему парку Петергофа и толпы туристов, которым такое зрелище в новинку.
Это родители, которые доверяют нам детей - оставляют играть, жонглировать, махать флагом, не боясь, что с ребенком что-то случится.
Это вечерний сумеречный парк и закат над заливом.
Это сцена и паника, когда из судорожно надеваемой юбки исчезает шнурок и приходится закалывать булавки. Падающий задник и "Танцуем" с другой стороны сцены.
И снова дети, маленькие и большие, которых я могу поднять сама и которых приходится поднимать вместе с папами.
Начинающийся дождик и снова Полина, говорящая маме, что с ходулей её будут снимать профессионалы. (Смешно - прошлый ЗВ и три тренировки). И внезапно метр до земли - восторг и ужас, как у тех маленьких, только это - у меня. И земля, кажущаяся очень далёкой и ненадёжной...
Эти принцы и принцессы, боящиеся, падающие, обрывающие мне руки, и приходящие с "а можно я ещё раз попробую", сделали мне этот фестиваль. Второй уже раз. И, надеюсь, не последний.
